Когда-нибудь нам все аукнется.

[MaD-Jake]

Когда-нибудь нам все аукнется. Все наши действия, слова, поступки и промахи, победы и поражения. Жизнь иногда хуже бумеранга - она не только возвращает нам наши дела, но и делает это в тройном размере - если дела плохие.

***
Я никогда не отличалась терпением. Если меня били по левой щеке, то я давала сдачи. Если я била по левой, а мне подставляли правую, то я снова била по левой - ибо нехрен изображать бога.
Наверно стойкость оловянного солдатика, балансирующего над пропастью отчаяния и никак не желающего туда падать - она где-то глубже чем внутри. Она проедает до самого мозга. И ты бы рада стать слабой, но не можешь.

Когда не стало Ромы, не стало и меня. Вот так просто и одновременно сложно. Миг - и понимаешь, что твоя никчемная жизнь без него не имеет никакого смысла. Но жить надо. И наступает момент безразличия, отупения. Когда себя уже не жалко. Когда не боишься ни чумы, ни сумы, ни смерти. Разве такой человек может быть слабым? Разве он может плакать?
Нет. Он просто не имеет на это права.

Я не плакала, когда умирали родные и близкие люди. Погибали друзья. Хуже - я даже не ездила на похороны, просто тупо сидела в шкафу, впавшая в маразм и бред, накрытая по уши очередным "приступом" шизофренических человечков, которые брали измором мой мозг. Мне не плакалось и не дышалось. Просто что-то внутри тупо саднило и пульсировало...

Уже годы прошли с момента смерти моего деда. Я тогда почему-то поехала на похороны. Наверно просто потому, что не хотела, чтобы мои родители меня окончательно возненавидели. В поселок только пришел сентябрь, пахло мокрой землей и лесом. У дома были разбросаны еловые лапы - признак того, что в дом пришла смерть.

Меня не ждали. Даже хуже. Глаза говорили: "Убирайся туда, откуда пришла!" А я, не разуваясь и не снимая куртки сразу прошла в дом, к гробу, который стоял в центре провонявшей благовониями комнаты.
Я наверно долго так стояла, глядя остекленевшими, безразличными глазами на "тело". Отец морщился и гневно раздувал ноздри - так ему хотелось выставить меня. Но не устраивать же скандал в такой день и в таком месте?
...А я и не поняла, как это произошло. Просто что-то оборвалось внутри и подкатило к горлу, щемяще-дрожащее и горячее. Слезы лились сами - безвкусные, дистиллированные ручьи, ненормальные, жуткие слезы, беззвучные и обреченные, пахнущие той самой смертью...
- Надо же... Она, оказывается, не бесчувственная... - сказал, отвернувшись, отец.

***
Когда-нибудь нам все аукнется. Все наши действия, слова, поступки и промахи, победы и поражения. Наше безразличие и наше отношение к другим.
Чувства можно подавить. Можно заставить себя не думать о них. Но избавиться от них до конца нельзя, потому что только они делают из нас, кусков мяса, Людей.